Станислав Рухмалев: Герой нашего времени - Владимир Высоцкий

25 января Владимиру Высоцкому исполнилось бы восемьдесят лет. В связи с этой датой мы попросили члена Союза журналистов и Союза писателей России, нашего земляка из Магнитогорска Станислава Рухмалева, которому довелось брать интервью у барда Всея Руси, написать о тех памятных встречах. Предлагаем вашему вниманию эти пронзительные, очень личные воспоминания.

Для меня Владимир Высоцкий - волшебный перст судьбы, которая подарила мне несколько незабываемых встреч и сладостных минут общения c великим бардом всея Руси.

Формула творчества

О нем столько уже сказано и написано, но исследователи его жизни и творчества продолжают неустанно разгадывать таинственного русского Гамлета и бунтаря Хлопуши в"Пугачеве", образы которых с невероятной самоотдачей и неподражаемым изыском он сыграл на сцене Таганки.

Два года назад социологи определили пятерку русских кумиров XX века. Высоцкий оказался вторым (31 процент) после Юрия Гагарина (35 процентов). Далее следуют Георгий Жуков (20 процентов), Лев Толстой (17 процентов) и Иосиф Сталин (16 процентов).

Однажды его спросили:

- Хотите ли вы быть гением?

- Хочу и буду! - не задумываясь, ответил он.

…Астрономы открыли на небе новую малую планету и присвоили ей имя Владимира Высоцкого. Он звезда вселенского масштаба, оставаясь кумиром миллионов землян, живущих в России, в бывших советских союзных республиках, в Америке, Израиле, Франции, Польше, Болгарии и других странах.

Я "заболел" им в 1968 году, когда работал на Магнитогорском городском радио. Мы готовили цикл военных передач, посвященных 50-летию Советской Армии, и коллега, уже заразившийся Высоцким, принес магнитофонные кассеты с его песнями. Часть из них мы удачно использовали, хриплым голосом и гитарой Высоцкого украшали свои радиосюжеты.

До сих пор люблю слушать его песни военного цикла. От них - мурашки по коже, каждая строчка - как строка на обелиске. А ведь он не воевал. На одном из концертов его спросили: "Откуда вы берете сюжеты?" В ответ Высоцкий вывел свою формулу творчества: 10 процентов - личный сюжет, а 90 - фантазия. Причем, подчеркнул: не вранье, а фантазия.

Высоцкий родился в 1938-м, в год Тигра. К предсказаниям гороскопов он относился без всякого предубеждения, о чем в 1974 году даже написал песню "О знаках Зодиака":

…На свой зодиак

человек не роптал -

Да звездам страшна ли опала! -

Он эти созвездия с неба достал,

Оправил он их

в драгоценный металл -

И тайна доступною стала.

Согласно восточному гороскопу, Тигры - вечные бунтари, революционеры. Судьба Высоцкого - наглядное тому подтверждение.

"Всенародного Володю" любила и слушала вся страна - работяги и академики, "блатари" и милицейские чиновники. Приглашали его и "большие люди". На "высоких дачах" он выступал перед Леонидом Брежневым, а однажды пел опальному Никите Хрущеву, угощавшему барда водкой. Симпатизировал ему грозный шеф КГБ Юрий Андропов, любивший поэзию: он знал в ней толк и даже сам баловался на досуге этим делом.

Между тем власти не замечали его народной славы: ни званий, ни наград, ни членства в творческих союзах писателей и композиторов, ни официальных концертов. Всерьез не воспринимали его большие поэты. Снисходительно относились к его поэзии Евтушенко и Вознесенский. "И мне давали добрые советы, чуть свысока похлопав по плечу, мол, друзья - известные поэты. Не стоит рифмовать: "Кричу - торчу". Никому тогда и в голову не приходило, что он большой поэт, потрясающе работавший над словом.

Несмотря на активное сопротивление властей и цензуру, Высоцкий сумел отразить эпоху застоя и метания людей в ней, а мы до сих пор неприкаянно мечемся в реформаторской камарилье.

Его травили за то, что "спины не гнул, прямым ходил". "Мне объявили явную войну за то, что я нарушил тишину, за то, что я хриплю на всю страну, чтоб доказать - я в колесе не спица!", - хрипел он в "Охоте на волков". Люди из аппарата главного идеолога страны Михаила Суслова видели в певце главного подрывника устоев социалистического общества.

Песенный Атлант

Когда слава Высоцкого в народе достигает заоблачных вершин, а тема протеста приобретает еще большую глубину, его песни безжалостно "рубят". Особенно в Госкино, где, как говорится, не дураки сидели, чтобы не видеть, что хотел выразить поэт, когда в "Мистерии хиппи" для фильма "Бегство мистера Мак-Кинли", где речь идет о реалиях западной жизни, пел следующее:

Вранье - Ваше вечное усердие!

Вранье - Безупречное житье.

Такие нападки, безусловно, попортили много крови и стоили многих нервов Высоцкому и другим бунтарям из цеха культуры. Но у этого есть и другая сторона медали, о чем очень хорошо написал кинорежиссер Андрей Михалков-Кончаловский, ровесник Высоцкого, который, как и он, тоже достаточно натерпелся от цензуры и, спасаясь от нее, уехал работать в США:

"Как ни странно, отсутствие абсолютной свободы и наличие цензуры создают достаточно благоприятные условия для художников… У космонавтов, лишенных в полете земного притяжения, из костей выходит кальций, они не могут заниматься спортом. Нужно давать мускулам нагрузку, поднимать тяжести. Наличие цензуры создает мускулы в художнике".

У Высоцкого было предостаточно "наставников", которые "помогали" создать те самые мускулы, позволившие ему стать настоящим песенным Атлантом. Сегодня в России не такая цензура, а результат обратный - артистов, равных по таланту Владимиру Высоцкому, нет.

Его предсмертные строки: "Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед ним". Гитара стала пропуском, который помог ему попасть в любимовскую "Таганку" и в течение 16 лет играть в самом популярном театре советских времен.

Он написал около восьмисот песен-стихотворений, книгу прозы и два сценария, снялся в 31 фильме. Дал столько живых концертов, что их число вообще учету не поддается. Поистине фантастическая работоспособность. Буквально рвал "из сил и из всех сухожилий". Жил на всю катушку. За неделю до кончины играл "Гамлета", а во дворике "Таганки" дежурила скорая. За день до смерти была намечена прямая связь с космонавтами. Не смог: уже лежал "на сгибе бытия, на полдороге к бездне". Умирал мучительно, с криками, на руках у последней возлюбленной - Оксаны Афанасьевой, ставшей потом женой Леонида Ярмольника. На двадцать девятое июля был куплен билет в Париж: на свидание с французской женой Мариной Влади, которой он обещал "навсегда" уехать в Париж. Но 25-го его не стало.

Влади провожала любимого в последний путь в Москве, где в те дни шла Олимпиада. Власти пытались "похоронить" похороны бунтаря. Не удалось. По официальным милицейским протоколам, на площади у "Таганки" собралось около пятидесяти тысяч человек. Асфальт был усыпан цветами. Люди в окнах. Из многочисленных магнитофонов разносился становящийся бессмертным голос бунтаря.

Мне посчастливилось дважды брать интервью у Владимира Высоцкого. Это было в Узбекистане, в красивом солнечном городе Навои, где я работал сначала в городской газете, а потом собкором УзТАГ-ТАСС. В те времена, когда по всей стране в магазинах давали колбасу и водку по талонам, Навои купался в изобилии. «Средмашевский» город, где добывали уран и золото, а на химкомбинате производили начинку для смертельного оружия, находился на спецобеспечении. «У нас московское снабжение», - с гордостью говорили навоийцы голодным родственникам, наведывавшимся к ним из России.

Артисты, писатели и поэты тоже любили приезжать в этот солнечный рай, в центре которого высился великолепный Дворец культуры «Фархад». Так звали героя поэмы выдающегося поэта-гуманиста средневекового Востока Алишера Навои «Фархад и Ширин».

В 1973 году Владимир Высоцкий выступал на сцене «Фархада» с блистательным Любимовским театром драмы и комедии на Таганке. Это была умная, интеллигентная труппа - Алла Демидова, Зинаида Славина, Валерий Золотухин, Вениамин Смехов, Леонид Филатов. В этом ярком созвездии сияла и звезда Высоцкого. До сих пор перед глазами стоит его Хлопуша - беглый каторжник из «Пугачева» по Сергею Есенину, которого полуголым бросают на железную цепь, а в зал врывается неистовый вопль:

«Проведите, проведите меня к нему, Я хочу видеть этого человека».

В газете я тогда вел рубрику «Субботние встречи». Жанр - интервью. Это стало поводом для встречи со знаменитыми гостями.

- Владимир Семенович, если можно, расскажите о личной жизни...

- О личной жизни я никому и ничего не рассказываю.

- Самый дорогой для вас человек?

- Сейчас - не знаю.

- Качества, которые вы цените в человеке?

- Доброта, сила, ум. Если пацаны просят автограф, пишу: «Вырасти сильным, умным и добрым», девушкам желаю:

«Будь умной, красивой и доброй». А вообще в мужиках я ценю одержимость и отдачу, но опять-таки только на добрые дела.

- А отрицательные качества людей?

- Серость, глупость, жадность.

- Ваш самый близкий друг?

- Валерий Золотухин.

- За что вы его цените?

- Если знать за что, то это уже не дружба, а хорошее отношение.

- Чего хотите добиться в жизни?

- Чтобы везде пускали, не запрещали петь, чтобы помнили...

- Ну тогда, о чем еще мечтаете?

- Закончил школу - мечтал сыграть в театре. А теперь, когда сыграл у Любимова Галилея и Гамлета, у меня одно желание - играть, играть, самовыражаться в каждой роли так, будто живешь в последний раз.

За год до смерти, в июле 1979-го, он снова приезжал в Узбекистан, уже с сольными концертами. С ним приехал Всеволод Абдулов, актер и друг. Высоцкий выступал в Навои, Зарафшане и Учкудуке. Я побывал почти на всех концертах. Это были адские концерты в Кызылкумах. По три-четыре в день. Стояла неимоверная жара. В Учкудуке один из зрителей поднес задыхавшемуся от зноя Высоцкому стакан ледяного «Боржоми». Удружил, одним словом. Ему стало плохо. В те дни медики всегда находились рядом. К тому же, его сопровождал хороший врач и добрый человек Анатолий Федотов. Высоцкий пел надрывно, не жалел голосовых связок. Пот ручьями бежал по его лицу. Он менял в ходе концерта рубашки, промокшие, словно после дождя. В перерыве просил водки. Немного. Полстакана. Опять становилось плохо. Он просил сделать обезболивающий укол и снова выходил на сцену.

- Дорогие товарищи, наша встреча продолжается...

- Почему вы все свои встречи начинаете, с обращения «Дорогие товарищи»? - спросил я его.

- Это неформальное обращение. Я ведь очень дорожу аудиторией и всегда рассчитываю на ответ из зрительного зала.

Для меня концерт - это прежде всего люди. Они меня слушают и нужны мне больше, чем я им. Я рад счастливой возможности рассказать им то, что меня волнует и беспокоит. И мне ничего не надо, когда в зале устанавливается атмосфера доверия.

«Я не выношу фамильярности»

На концерте в Зарафшане некоторые «любители Высоцкого», скорее, от избытка чувств, чем от желания испортить выступление, начали выкрикивать: «Давай, Володя! Жми, дорогой». Он спокойно положил гитару на стул. Огляделся. И произнес в наступившей нежданно тишине: «Если будете орать - петь не буду». Во время выступлений зрители передавали ему записки с вопросами, на которые он отвечал яростной песней:

Я все вопросы освещу сполна,

дам любопытству удовлетворенье.

Да! У меня француженка жена,

но русского она происхожденья.

Нет! У меня сейчас любовниц нет.

А будут ли? Пока что не намерен.

После этих слов Высоцкий брал паузу, всматривался в зал, словно проверяя, удалось ли ему расставить все точки над i и дать достойный отпор тем, кто как бы пытался проникнуть в его спальню, и продолжал:

Теперь я к основному перейду.

Один, стоявший скромно в уголочке,

Спросил: « А что имели вы в виду

в такой-то песне и в такой-то строчке?»

Ответ:

- Во мне Эзоп не воскресал,

в кармане фиги нет, не суетитесь!

А что имел в виду, то написал:

вот, вывернул карманы - убедитесь!

Да нет! Живу не возле «Сокола»,

В Париж пока я не проник,

Да что вы все вокруг да около?

Да спрашивайте напрямик!

Владимир Семенович не любил фотографироваться. Наш фотокор показался ему навязчивым, и он заставил его прогнать. В Зарафшане, когда измочаленного его увозили в гостиницу, за дверцу машины ухватился разрисованный татуировками ханыга, из бывших зэков, ностальгически прохрипел: «Ты видишь, Володька, как мы тебя любим?!»

Высоцкий, глядя ему прямо в глаза, тихо произнес: «По-моему, мы с вами не пили, или нет?»

«Более всего я не выношу фамильярности», - признался он потом в нашей беседе. После одного из концертов у Высоцкого пошла кровь горлом. «Следующие концерты отменять не буду», - был его ответ Анатолию Федотову.

Перед концертом тот делал обезболивающие уколы Высоцкому прямо в горло, вводил наркотики в шею. И Владимир выходил на сцену порой с иглами на шее, так вел концерт. Никто в зале не догадывался, что перед ними выступает смертельно больной человек. Видя, какие мучения он испытывает после каждой песни, чтобы хоть как-нибудь сберечь ему горло, его зарафшанский друг Василий Повереннов предложил использовать свою обширную фонотеку с записями Володиных песен, чтобы он только комментировал их по ходу концерта. Последовал категорический и резкий ответ:

«Халтурить не могу. Люди ведь пришли слушать меня, общаться со мной, а не с магнитофоном...»

Василий Повереннов познакомился с Высоцким еще в 60-е годы. Он тогда увлекался творчеством бардов. После окончания института, приехав в Зарафшан, сразу же организовал в городе золотодобытчиков «Клуб любителей песен Высоцкого». Местная власть несколько раз безуспешно пыталась его закрыть.

В Навои Высоцкого свалил приступ. Поздней ночью в квартире Повереннова раздался звонок врача Федотова: «Василий, нужны лекарства, а здесь их не выдают без особого разрешения». Повереннов еле дождался утра. Нашел нужных врачей, лекарство и помчался на своей «служебке» в Навои.

Василий нашел своих друзей не в гостинице, а во Дворце культуры «Фархад». Предстоял еще один концерт. Высоцкому ввели лекарство, и он, смертельно бледный, еле брел на сцену и пел уже сидя. Забывал слова очередной песни, нервничал. Отдыхал в длинных паузах, когда звучали восторженные голоса, не смолкали аплодисменты. Потом, в тишине, пытался начать новую песню, снова забывал слова, отчаивался. А вечером в номере гостиницы снова шла горлом кровь. Адские концерты в пустыне устроил некий, по словам Высоцкого, «близкий товарищ из Новосибирска» Борис Гольдман, который за Кызылкумские гастроли поэта получил втрое больше, чем Высоцкий.

Василий Повереннов потом вспоминал:  «Спрашиваю у Володи: «Зачем тебе эта шабашка?» Отвечает: «Затем, чтобы купить Марине Влади соболью шубу. Она мечтает об этом». В тяжелом состоянии из Навои его повезли на концерты в Бухару. Гольдман уже не напоминал ему о проданных билетах. Он просто подзуживал, говоря, что нельзя будет вновь приехать на такие шикарные гастроли, если, мол, не сдержит слово, данное местному правителю Абдувахиду Каримову, - непременно познакомить его с Высоцким. Тот уступил, конечно.

Встреча с бухарским правителем не состоялась. Как не состоялись и запланированные концерты. У Владимира Семеновича остановилось сердце. Если бы не препараты, которые привез Повереннов... Спас его только прямой укол в сердце. Высоцкого доставили в Москву. Через пару дней ему позвонил Повереннов.

«Как сейчас слышу его уставший, чуть изменившийся голос, такой родной голос: «Кажется, выкарабкался... Завтра съемка, работаю!» - вспоминал Василий Повереннов ровно через год, когда Владимира Высоцкого не стало.

Он боготворил Шукшина

Уже сорок лет моими кумирами остаются Высоцкий и Шукшин, выходец из российской глубинки, который всего добился сам и, несмотря на сопротивление снобов в нашей культуре, тоже болел душой за простого человека. Как и Высоцкий, он был из той породы людей, которых невозможно ни запугать, ни купить. Смерть настигла его, как Высоцкого, на пике славы. Шукшин умер на съемках фильма "Они сражались за Родину" режиссера Сергея Бондарчука, который до своей кончины был уверен, что Василия Макаровича убили, использовав инфарктный газ. Буквально накануне смерти Шукшин написал крамольную политическую сказку "Ванька, смотри!", а также собирался снять по собственному сценарию два фильма: о детях советской элиты и картину о Степане Разине, которая грозила стать гимном державников.

Владимир Высоцкий боготворил Шукшина. Исследователь его жизни Федор Раззаков в книге "Почему не гаснут советские "звезды", пишет, что Высоцкий едва не погиб, когда мчался на своем "БМВ" к нему на похороны. Поэт сочинил в его память проникновенные стихи: "Смерть самых лучших намечает - и дергает по одному…"

В интеллигентской среде ходят разговоры о том, что делал бы сегодня Владимир Высоцкий, будь он жив. Как бы он отнесся к тем катаклизмам, которые произошли в нашей стране: к развалу Советского Союза, ельцинской "демократии", сегодняшнему капитализму по-российски… Одни утверждают, что все эти этапы развития постсоветской России Высоцкий бы приветствовал. То есть построил бы себе роскошный особняк на Рублевке, купил еще одну жилплощадь в любимом им Нью-Йорке, приобретя двойное гражданство, и жил бы себе припеваючи, как это делают многие его бывшие соратники по борьбе с "тоталитарным СССР".

Вышеупомянутому Федору Раззакову не верится, что врожденное бунтарство Высоцкого иссякло бы с распадом Советского Союза. Он не может себе представить его, к примеру, в наши дни выступающим на корпоративной вечеринке у какого-нибудь олигарха, ободравшего народ как липку: "Не надо подходить к чужим столам..." Или получающим медаль в Кремле: "Какие ордена еще бывают? Когда вручают - плачет вся семья". Или пускающим слюни по поводу свободы слова: "Куда идем, чему завидуем подчас! Свобода слова вся пропахла нафталином!" Или заседающим в декоративной общественной палате: "Нам до рвоты ваши даже умиленье и экстаз...". Или попивающим аперитив на какой-нибудь светской тусовке в окружении сегодняшних нуворишей:

Меня не приглашали на банкеты:

Я там горчицу вмазывал в паркеты,

Гасил окурки в рыбных заливных

И слезы лил в пожарские котлеты...

Про всех этих "куршевельцев" и "рублевцев", которые шагнули из грязи в князи, у Высоцкого есть и другие строчки:

Я мажу джем на черную икру,

Маячат мне и близости и дали -

На жиже - не на гуще -

мне гадали,

Я из народа вышел поутру -

И не вернусь,

хоть мне и предлагали.

За разговорами о том, что делал бы сегодня Владимир Высоцкий, совершенно забылся другой, куда более важный поворот темы: что делали бы мы, будь он с нами?

Эту тему поднял в "Известиях" (23.07.2010)  замечательный писатель, публицист и телеведущий Дмитрий Быков. В статье "Кони невзыскательные" он писал:

"Во времена Высоцкого мы были куда как требовательней к себе, куда как привередливей к другим - наличествовала некоторая брезгливость, ныне совершенно утраченная. Не знаю, как и что пел бы Высоцкий в девяностые, но знаю, что при нем меньше был бы бесстыдный разгул попсы; стыднее было бы участвовать в хоре государственного вранья; меньше был бы разрыв между народом и так называемой элитой, и сама эта элита стыдилась бы так себя называть, даже в научном смысле. Мы не можем сегодня сказать: "У нас есть Высоцкий". Высоцкого у нас нет, как нет и права на него. Но, может, кого-то еще способно остановить, хотя бы то, что он у нас был?"

Почитайте Дмитрия Быкова. И помяните Высоцкого.

Музеи его имени

…На загородной даче у меня маленький музей барда Всея Руси. Практически все его многотомники, книги, газетные и журнальные публикации о нём, компакт-диски с магнитофонными записями и кинофильмами. Когда приезжаю в Москву, непременно иду в музей его имени. Он расположен в двухэтажном доме старой постройки, не имевшей никакого отношения к самому Высоцкому – его просто выделила мэрия Москвы. Директор музея - сын певца Никита Высоцкий, который и пробивал создание культурного центра. Кроме нескольких экспозиционных залов, здесь находится небольшой киноконцертный зал, в котором регулярно проходят спектакли, лекции и кинопоказы.

Днём в музее малолюдно - но часто водят школьные экскурсии, и дети, которые в силу возраста ничего не знают о Высоцком и по этой же причине не интересуются его песнями, откровенно скучают во время монотонных рассказов гида: родился - учился - поступил в театр - сыграл роли. Однако и они оживляются, когда подходят к витрине с костюмами Высоцкого - театральными и киношными. Дух захватывает при взгляде на тот самый тёмно-синий пиджак в мелкую полоску с орденом и жилетку из фильма "Место встречи изменить нельзя".

Разумеется здесь сотни фотографий: с друзьями и в одиночестве, с сыновьями и Мариной Влади, с коллегами по театру на сцене и на дружеских посиделках. Стены обклеены письмами - любовными и дружескими, телеграммами, исчёрканными черновиками стихов. Отдельно за стеклом воспроизведён кабинет Высоцкого: кровать, кресла вокруг журнального столика и чайный сервиз. Особое впечатление от фото, растянутого на всю стену: похороны барда. На чёрно-белом фоне длинная очередь поклонников, пришедших на Таганку попрощаться со своим любимцем, а рядом в полутьме светится гипсовая посмертная маска. Лицо Высоцкого спокойно и даже одухотворено.

На почётном месте гитара - старенькая, потёртая, кажется, даже не мастеровая, а обычная, с заводского конвейера. Трогать её нельзя, категорически нельзя и фотографировать экспонаты. Так что фото, представленные в материале, - настоящий эксклюзив.

Год назад был в Калининграде. Первым делом отправился в парк с внуком Андреем к прекрасному памятнику кумиру.

На этой неделе собираюсь в Екатеринбург. Главная цель – посетить музей Высоцкого, который открыл местный предприниматель, фанат творчества великого советского барда Андрей Гавриловский.  Из газетных публикаций знаю, что здесь один из главных экспонатов  –  автомобиль - тот самый Mercedes 350-W116, принадлежавший Высоцкому. Долго Гавриловский, мечтавший заполучить заветную машину, искал ее по всему бывшему Советскому Союзу, нашёл где-то в Грузии и выкупил за огромные деньги.

Два года назад коллекция музея пополнилась ещё тридцатью семью лотами, привезёнными Гавриловским с аукциона в Париже, устроенного вдовой барда Мариной Влади. На них владелец "Высоцкого" потратил сто тысяч евро. Это семейные иконы и картины, украшения и драгоценности, купленные Владимиром Семёновичем жене - среди них бриллианты с женский ноготь и натуральные рубины. Но главной ценностью музея стало последнее стихотворение поэта, посвящённое Марине Влади за полтора месяца до смерти. Листочку с поэтическими строками присвоена категория "Культурная ценность Российской Федерации".

фото Евгения Рухмалева